Кашу пальмовым маслом не испортишь

Подумалось, что процесс оруэлловского совершенствования отечественной истории и культуры не должен оставлять в стороне классику русской поэзии и прозы. Собственно литературные тексты корректировать не обязательно, ибо зачастую можно ограничиться лишь комментариями к ним. К примеру, неброская редактура лингвистической справки к строкам Некрасова из поэмы «Кому на Руси жить хорошо» откроет читателю новые смыслы в этом, казалось бы, вдоль и поперек изученном произведении:       Кушай тюрю^*, Яша,
      Молочка-то нет!
      ------
      ^*Тюря, уст. — просторечное русское название пальмового масла в 18-19 вв.

Кто теперь посмеет рассуждать о какой-то якобы «проблеме пальмового масла»? Какая же это «проблема», если уже и в некрасовские времена прадеды наши и прабабки... — и т. д. и т. п., сами завершите рассуждение, не маленькие. Всего несколько слов петитом в примечании — а каков эффект!

Ну а если необходимо, то можно аккуратно, даже хирургически точно улучшать и сами тексты классиков, почему нет, это же на благо, а не во вред. Вот, скажем, нужна ли нам пропаганда алкоголя в песне Высоцкого «Тот, который не стрелял»? Нет, не нужна. Ну так вот:

      Я пил чаёк из блюдца,
      С пальммаслицем бывал,
      Мне не пришлось загнуться,
      И я довоевал. Конечно, не пришлось загнуться, раз целительное пальмовое масло не переводилось у бойца.

Или, скажем, Булгаков, «Мастер и Маргарита». К чему эти ужасы с, простите, отрезанной головой заслуженного писателя и руководителя? Также непонятно, зачем поощрять домохозяек к небрежному обращению с продуктами в столь непростой международной обстановке. Между тем, изящная правка решает обе проблемы, заодно пропагандируя здоровое питание:

      Аннушка уже купила пальмовое масло, и не просто купила, но даже и ни капли не разлила.

Вот и всё: и жизнь председателя МАССОЛИТА спасена, и домохозяйству Аннушки убытка не будет, и полезный продукт своевременно попадет на кухню. Всё гениальное просто.

Думаю, идея понятна. Устранение коррупции в деле кашеварения во 2-м доме Старсобеса и спасение репутации его завхоза Александра Яковлевича оставляю читателю в качестве несложного контрольного упражнения.